Вера думала, что жизнь закончилась в тот момент, когда муж собрал ей сумку в СИЗО. Но судьба — дама с иронией: отняв всё, она подбросила Вере ключи от старой комнаты в коммуналке и чужую шкатулку, спрятанную под гнилым паркетом. Теперь ей предстоит узнать, что предательство — это не финал, а лишь жесткая плата за входной билет в настоящую жизнь. *** — А ну пошла отсюда! Чтоб духу твоего здесь не было, шалава подзаборная! — визгливый женский голос резанул по ушам так, что я невольно вжала голову в плечи...

— А здесь мы поставим перегородку из гипрока. Нет, лучше стеклоблоки. Сейчас это модно, я в журнале видел. И вот этот угол срежем, чтобы коридор расширить. Вадим расхаживал по комнате, размахивая рулеткой, как дирижерской палочкой. Его ботинки — остроносые, начищенные до неестественного блеска, — звонко цокали по старому, но крепкому паркету. Маша стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. Ей не нравилось, как он по-хозяйски оглядывает ее стены. Не как муж, который собирается здесь жить, а как оценщик, прикидывающий ликвидность лота...