Знаете, лет до тридцати я был уверен: старость — это что-то вроде продолжения семейного застолья. Мысленно представлял: вот сидим мы за большим столом, дети, внуки, родные рядом, кто-то рассказывает истории, кто-то тянет тарелку с оливье, а я с доброй улыбкой подливаю чай и думаю: «Ну всё, жизнь прожита не зря». Романтика, одним словом. А потом, по мере того как я работал с разными людьми в зале, особенно с клиентами старшего возраста, картинка начала меняться. Чем больше я общался с людьми за 60–70 лет, тем яснее понимал: реальность старости может быть совершенно другой...

— Я докажу, что невеста тебе изменяет, — заявила мать, — и заставлю тебя ее бросить! Не хочу, чтобы внуков мне рожала прости Господи! — Ну да, я купила те запонки, — призналась Ирина Тимофеевна, — и чек я подкинула. Знала, что краля твоя даже в химчистку сама съездить не способна. Она ж деловая у тебя! Над тобой, сынок, весь город уже смеется, только ты ничего не замечаешь! Я для того, что ли, тебя рожала, чтоб ты на этой поганке женился и пропал?! Не бывать свадьбе! *** Слава, заглядывая в глаза...