Когда Андрей впервые подумал об измене жены, ему стало стыдно за саму эту мысль. Они прожили вместе двадцать лет. Лена всегда была рядом: терпела его тяжелый характер, его вспышки ревности еще в молодости, его бесконечные переработки, задержки «по работе». Она рожала ему детей, вытаскивала его из долгов после кризиса, сидела у его кровати, когда он лежал в больнице после аварии. И вот теперь — измена? Он долго гнал от себя эти подозрения. Списывал все на усталость, на возраст, на то, что Лена стала меньше смеяться его шуткам и чаще молчать...

Она уехала из города ночью — не потому что так было проще, а потому что темнота скрывала её собственное лицо, отражённое в зеркалах чужих окон и лобовых стекол. Невыносимо было видеть себя везде: уставшую, обескровленную, сломанную. Говорят, что год может изменить человека. Но её изменили всего три недели — и каждую она прожила как чужую жизнь. Сначала был развод. Эти слова звучали холодно и буднично, словно речь шла о пересчёте документов или имуществе. Только вот разрушился не дом, а что-то внутри — хрупкое, давно трещавшее, но всё ещё жившее надеждой...