— Да понимаешь, Серёга, опять купила дорогой... Нет, ну какая разница — жирность та же, а доплачивает двадцать рублей за упаковку! Лидия Анатольевна стояла у кассы в «Пятерочке», прижимая к груди корзинку с творогом за восемьдесят девять рублей, когда услышала за спиной знакомый голос мужа. Лида медленно обернулась. Игорь стоял у входа с телефоном у уха, размахивая свободной рукой, и с привычным раздражением объяснял коллеге тонкости семейного бюджета. Голос звучал устало, как будто он уже тридцать лет объясняет всему миру, почему его жена не умеет считать деньги...

— Мам, — сказал я, — это правда? Ответ ее был обыденным, даже без капельки волнения или вины передо мной: — Правда. А что такого? Да, я взяла твои деньги на ипотечный взнос, чтобы сделать младшенькому подарок. Это ж мы — мы семья. И деньги — наши деньги — семейные. — Я же не украла их у кого-то?! Я взяла их у тебя и сделала подарок сыну — а что? — Лешке двадцать лет как-никак исполняется. Ему же надо, он молодой. Сейчас без машины-то как? И на работу ему ездить, и по жизни — друзья же, девчонки...