Мы – из миров, ненавидящих друг друга; из тех, кто живёт бок о бок, но упорно возводит метафорические и реальные стены. Вот как это – ёшиная задница! – стекло, делящее автобус пополам. Но мы встретились. Я не смог пройти мимо, увидев его по ту сторону, как своё отражение – овальное лицо с чуточку выделяющимися скулами, прямые брови, выцветшие зеленовато-голубые глаза, ровный тонкий нос и небольшой рот. Он худощав. В отличие от меня, одет модняцки: зауженный костюм и натёртые до звёзд в глазах черные туфли с закруглёнными мысками...

Дождь стучал по жестяной крыше гаража старой фермы похоронным маршем. Именно так его и воспринимала Эмили. Для неё это и были похороны. Последние два дня, прошедшие после смерти бабушки Марты, слились в одно сплошное серое пятно боли и усталости. Гараж был её последним рубежом. Местом, куда сносили всё, что было «слишком старым, чтобы хранить, и слишком дорогим, чтобы выбросить». Воздух был густым и спёртым, пахнущим бензином, пылью и сладковатым запахом старого дерева. Луч фонаря выхватывал из мрака остов дедушкиного «Шевроле», ящики с гвоздями и банки с краской...