Хаос умных машин Степень хаоса повышается и по мере того, как складывается философия трансгуманизма, начинающая с постановки знака равенства между человеком и машиной. Здесь преодолевается еще одна иерархическая орбитальность. Представления о близости человека и машины сложились у мыслителей Нового времени задолго до современного трансгуманизма. Материализм и атеизм подталкивали именно к такому толкованию человека -- как совершенной машины. Прямо об этом заявил французский философ Ламетри, назвавший свою программную работу «Человек-Машина»[6]. Этот тезис стал обобщением такого направления в медицине как «ятромеханика» или «ятрофизика» (Дж. Борелли, У.Гарвей и т.д.), где различные органы человеческого тела представлялись в виде аналога рабочих инструментов: руки и ноги – рычаги и шарниры, легкие – кузнечные меха, сердце – насос и т.д. Дакарт еще ранее настаивал на том, что животные представляют собой механизмы, которые легко в будущем можно будет высчитать и создать их прямые – и даже более совершенные – аналоги. Но разум человека – его субъектность – Декарт из этой картины выносил за скобки. Ламетри идет дальше и Декарта, и «ятромехаников», и предлагает рассматривать человека целиком – а не только его тело, как машину. Да, у этой машины есть еще не распознанный двигатель, рассудок, управляющий всем механизмом, но со временем и он должен быть вычислен, а следовательно, будет создан его муляж. По мере изучения психиатрами функционирования мозга позднее идея о механической структуре рассудка была еще более развита, а обнаружение синапсов в коре головного мозга считалось подтверждением того, что наука подошла к разгадке функционирования сознания. Отталкиваясь от фигуры Человека-Машины, материалистическая наука развивала именно машинную составляющую – как в телесном организме, так и в области психики и неврологии. В психиатрии получила хождение теория «машины Гельмгольца», которая развивала тезис Ламетри с гораздо большей степенью детализации механической структуры в человеке. К концу ХХ и началу XXI века нейробиология, когнитивистика, цифровые технологии и генная инженерия подошли вплотную к тому, чтобы создать макет той машины, о которой говорил Ламетри. Но все же некоторая неопределенность относительно Искусственного Интеллекта как муляжа сознания сохранялась. Так в области Искусственного Интеллекта были выделены две области – ·   зона накопления, хранения и систематизации данных, ·   нейросети, способные создавать семантические структуры (например, искусственные языки) самостоятельно, без участия оператора. Первая зона иногда называется «слабым Искусственным Интеллектом». По своему быстродействию и способности хранения и манипуляции с данными он далеко превосходит человеческий мозг. Но он лишен воли, которая вместе с разумностью представляет собой необходимый компонент субъекта. А так «слабый ИИ» технически многократно сильнее человеческого. И все же это только Машина, хотя и превосходящая Человека-Машину. Но подлинно сильным ИИ становится тогда, когда «слабым ИИ», то есть структурой манипуляцией данными и контролируемыми технически процессами, будет управлять не человеческий оператор, а могучая нейросеть. Это – сильный Искусственный Интеллект. Тут появляется фактор воли. Машина уже в полной мере становится Человеком. Теперь это Машина-Человек. Полный переход от гипотезы Человека-Машины к построению Машины-Человека и есть момент Сингулярности, о котором говорят современные трансгуманисты. Как только этот момент настанет, разница между человеком и машиной, между организмом и механизмом будет упразднена. Как некогда обезьяны (согласно дарвиновской теории) породили человека, взявшего в руки инструмент и открывшего тем самым новую страницу истории, в Сингулярности человек передаст эстафету дальше – Искусственному Интеллекту.