— Что значит: «Я же мать»? И что с того? У меня что, клеймо на лбу — «Банкомат для Сашеньки»? — Голос дрожал, но не от страха, а от многолетней, выдержанной, как вино, горечи. Я стояла посреди гостиной родительского дома, который лет десять как стал для меня чужим, и смотрела на маму. Ее лицо пошло пятнами, а в глазах читались шок и обида. Папа, как обычно, молчал, уткнувшись в свой ноутбук, словно проверяя прогноз погоды на ближайшие сто лет, но я чувствовала его невидимое присутствие, его молчаливую поддержку Саши, которая всегда была очевиднее любых слов. Саша, мой младший брат, сидел на диване,...

Воскресный вечер пахнет детством: мамиными пирожками с капустой, вареной картошкой с укропом и чем-то неуловимо родным, что заставляет меня, Марию, на мгновение забыть о стрессе сдачи квартального отчета и предстоящем платеже по кредиту за учебу. Я снимаю пальто в прихожей родительской квартиры, и мама, Светлана Петровна, уже тут как тут, с обнимашками и причитаниями. — Машенька, ну наконец-то! Совсем нас забыла, зазнайка городская! — она поправляет на мне кофточку, будто я все еще пятилетняя. — Худющая! Офисная жизнь тебя совсем заела...