Представьте себе обычное утро в Самаре начала 90-х. Интернета нет, телевизор показывает «Лебединое озеро» или бесконечные заседания, а за окном творится история. Шумная, непонятная и не всегда веселая. И вот в этом бардаке человек подходит к киоску, покупает свежий номер газеты, разворачивает его и... начинает улыбаться. Не потому, что там написали хорошие новости (их тогда было немного), а потому, что он увидел новый рисунок Сергея Кокарева. Как зародилась манера рисования Кокарева, узнаваемая...

Включаю «Умку» в тридцатиградусный мороз, и трёхлетняя дочь замирает. Никаких гиперактивных персонажей, взрывной анимации, бесконечных шуток. Белый медвежонок медленно бредёт по льдине, мама-медведица напевает колыбельную. Девять минут тишины, снега и интонаций Аиды Ведищевой. Дочь смотрит, не моргая. После спрашивает: «Мама, а почему он грустный?» И я понимаю: советская анимация работает на частотах, которые современные мультфильмы разучились улавливать. Говорят, ностальгия искажает восприятие...