Дед сидел на лавке у дома в своей обычной, угрюмо–задумчивой позе, опершись локтем на колено, выдвинув нижнюю челюсть и, подложив под нее ладонь, поглаживал поросший щетиной подбородок. Дед шевелил бровями, зыркая по двору. Потом сунул руку в нагрудный карман, вынул папиросу, долго мял ее между пальцами, сплюнул, закурил. — Эй! Дениска, ты что ли? — встрепенулся он, заметив смутно знакомую голову, то появляющуюся, то прячущуюся за высоченными досками забора. Дед Иван был подслеповат, очки не носит принципиально...

К Кире приехала закадычная подруга Аня. Они так давно не виделись ― хотя и поддерживали связь, ― что с некоторым трудом узнали друг друга на вокзале. Анька, по мнению Киры, похорошела, а вот сама Кира обзавелась малоподвижной работой и незаметно начинала толстеть ― так ей казалось. Аня смеялась и утешала: ― Да ты все такая же, как и семь лет назад! Ни на грамм не поправилась! ― Ой, да брось! Не надо меня подбадривать. Я-то вижу, что фигура уже не та! ― А ты хочешь все ту же девичью стройность и...