— А вот здесь у нас Гоша. Старожил местный… Егоровна остановилась. На нее смотрел пес. Маленький, черный, нос тронут сединой, а в глазах такая печаль и смирение… С Егоровной сегодня было что-то не то... Сидела она, задумчивая и тихая, позвякивала чайной ложечкой в чашке, не ругала соседей, не жаловалась на сына Мишку. Короче, вела себя совершенно неестественно. Баба Маша терпела-терпела и, наконец, не выдержала: — Чего запечалилась, Галина Егоровна? Беда какая случилась? Егоровна вздохнула, оставила...

С момента своего рождения Стасик не спал. Вернее, не спала я. Он спал, но исключительно на руках или в коляске, непременно движущейся. До шести месяцев бессонные ночи списывались на животик, после - на режущиеся зубки. Рассвет часто заставал меня в кресле со спящим младенцем на руках. За девять месяцев жизни Стаса я из цветущей, привлекательной женщины превратилась в бесполое существо с красными глазами и сальным хвостиком на голове. Сын рос и поправлялся, я хирела и худела. Когда-то я свысока, с легким презрением смотрела на затурканных, замученных мамаш с облупившимся лаком на ногтях...