С момента своего рождения Стасик не спал. Вернее, не спала я. Он спал, но исключительно на руках или в коляске, непременно движущейся. До шести месяцев бессонные ночи списывались на животик, после - на режущиеся зубки. Рассвет часто заставал меня в кресле со спящим младенцем на руках. За девять месяцев жизни Стаса я из цветущей, привлекательной женщины превратилась в бесполое существо с красными глазами и сальным хвостиком на голове. Сын рос и поправлялся, я хирела и худела. Когда-то я свысока, с легким презрением смотрела на затурканных, замученных мамаш с облупившимся лаком на ногтях...

Баба Маша с тоской смотрела на придорожный пейзаж, пролетающий за окном жигулей. Когда-то васильковые глаза, к восьмому десятку лет выцветшие, выплаканные до бледно голубого, незабудкового цвета, были полны сдерживаемых слез. Нелегко на старости лет сниматься с насиженного места, покидать родную станицу, где прожила всю свою жизнь. Но что поделать – старость не радость. Ходить она уже не могла, за хатой смотреть тоже, сестра умерла, своей семьи у Марии никогда не было, и родня, хоть какая-то, давно разъехалась по стране...