Камин в дачном доме трещал уютно и по-домашнему, совершенно не так, как трещит паковый лёд, сжимающий стальной борт корабля. Владимир Ильич Воронов, капитан атомного ледокола в отставке, смотрел на огонь, вращая в руках стакан с коньяком. Его руки, крупные, с въевшейся в кожу морской солью и машинном маслом (хотя он уже десять лет как на берегу), слегка подрагивали. — Ты, журналист, хочешь сенсацию, — голос Воронова был низким, как гул турбины. — А я хочу, чтобы меня не сочли выжившим из ума стариком...