Анатолий сидел, вжавшись в холодный пластик больничного стула, и весь мир сузился до размеров этого бездушного коридора, выкрашенного в унылый салатовый цвет. Его крупные, привыкшие к клавиатуре пальцы, бессильно обхватывали голову, скрывая лицо, мокрое от слёз. За матовым стеклом палаты номер семь, в голубоватом свете медицинских приборов, лежала его дочь — маленькая, хрупкая Машенька. Ей было всего семь, а казалось — все девяносто. Её худенькое тельце почти терялось в больничной кровати, лицо было прозрачно-фарфоровым, а ресницы, тёмные и длинные, как у матери, неподвижно лежали на щеках...

Я опаздывала. Снова опаздывала на встречу с администратором ресторана, где через месяц должна была пройти моя свадьба. Банкет на сто человек, меню нужно утвердить сегодня, дегустация, обсуждение цветочных композиций и рассадки гостей — все это зависело от моего сегодняшнего визита. А я застряла в пробке, в самой гуще вечернего часа пик, и от бессилия готова была плакать, глядя на бесконечную ленту красных фар впереди. Каждая минута промедления отзывалась в висках назойливой пульсацией. София Дмитриевна Гордеева, тридцать семь лет, владелица сети из пяти премиум-салонов красоты «Очарование»...