— Алло, это Марина Дмитриевна Сорокина? Голос в трубке был незнакомым. Низкий, с легкой хрипотцой, спокойный и совершенно невозмутимый. Но для Марины, жившей последние месяцы в состоянии глухой обороны, любой незнакомый голос был сигналом тревоги. — Я слушаю, — ответила она сдержанно, отставляя в сторону лейку. Вечернее солнце мягко золотило ее пионы, но она не замечала красоты. Ее рука инстинктивно сжалась в кулак. — Меня зовут Виктор Семёнович. Я звоню по… деликатному вопросу, касающемуся вашего отца, Анатолия Павловича, и дома в Зеленом Городе...

— Алло, это Марина Беляева? Мы с вами списывались по поводу заказа. Андрей Воронцов. Марина вздрогнула, услышав в трубке незнакомый, но приятный мужской баритон. Она как раз пыталась одновременно приготовить ужин и помочь Паше с математикой, чувствуя, как подступает привычная головная боль. — Да, здравствуйте, Андрей. Очень приятно. Я как раз закончила прототип, хотела вам сегодня отправить. — Прекрасно! — в голосе на том конце провода чувствовалась искренняя энергия. — Знаете, я посмотрел ваше портфолио...