Еще в машине, по дороге в загородный дом Павла, Марина почувствовала: что-то здесь не так. Нет, внешне все было идеально: солнечный день, дорогая иномарка, смех Артема, который впервые ехал на заднем сиденье под открытой панорамной крышей. Павел сидел рядом — красивый, уверенный, по-настоящему влюбленный. У него было это «золотое» обаяние, перед которым невозможно устоять. И Марина думала: наконец-то, вот он — берег. После развода, после изматывающей борьбы за каждую копейку, за каждый час с сыном...

— Алло, это Марина Дмитриевна Сорокина? Голос в трубке был незнакомым. Низкий, с легкой хрипотцой, спокойный и совершенно невозмутимый. Но для Марины, жившей последние месяцы в состоянии глухой обороны, любой незнакомый голос был сигналом тревоги. — Я слушаю, — ответила она сдержанно, отставляя в сторону лейку. Вечернее солнце мягко золотило ее пионы, но она не замечала красоты. Ее рука инстинктивно сжалась в кулак. — Меня зовут Виктор Семёнович. Я звоню по… деликатному вопросу, касающемуся вашего отца, Анатолия Павловича, и дома в Зеленом Городе...