Я всегда верила: мама не может сломаться. Но вот она стоит передо мной — хрупкая, растерянная, с дрожащими руками, и мне впервые хочется взять её за руку, как когда-то она брала меня. — Галочка, а где моя сумка? — голос мамы дрожит, она оглядывает комнату широко распахнутыми глазами. — Вот она, мам, — я поднимаю сумку с пола. — Рядом с тобой лежала. — Ах да... Спасибо, дорогая. Раньше мама никогда не говорила «дорогая». Только «Галина» строгим голосом или «доченька» в редкие минуты нежности. А ещё раньше она никогда не теряла вещи — всё у неё лежало по местам, каждый предмет знал своё место...

Тишина была идеальной. Не та гнетущая, что бывает в пустых квартирах, а бархатная, наполненная смыслом. Она пахла свежемолотым кофе, ванилью от только что испеченного бисквита и едва уловимым ароматом краски — напоминанием о недавно законченном ремонте. Алиса прикрыла глаза, обхватив ладонями теплую керамическую кружку, и позволила себе ощутить это до кончиков пальцев. Их тишина. Их запах. Их крепость. Максим сидел напротив, уткнувшись в планшет, но она знала — он не читал новости. Он так же, как...