Утро начиналось как обычно. Словно кто-то заново прокручивал одну и ту же пленку с едва заметной царапиной. От этой царапины картинка чуть подрагивала, но в целом все было знакомо и почти привычно. Я стояла у плиты и переворачивала сырники. Румяные, с хрустящей корочкой, пахнущие ванилью. Максим всегда любил, когда я их готовлю. Раньше он подходил сзади, обнимал за талию и целовал в шею, выпрашивая самый первый, еще горячий. А я делала вид, что отталкиваю его, мол, мешаешь. Сейчас он сидел за кухонным столом, уткнувшись в экран телефона...

Я вытерла руки о фартук и поставила перед Анатолием чашку с горячим чаем. Он молча вращал обручальное кольцо между пальцами, глядя куда-то в стену. — Слушай, Наташа, — сказал он наконец, не поднимая глаз. — Давай поговорим серьёзно. Опять, — мелькнуло у меня в голове. Сердце почему-то сжалось. Я присела напротив, машинально начала крошить хлеб на тарелке. — О чём? — спросила тихо. Анатолий поднял голову. В его серых глазах читалась какая-то новая решимость. — Твоё наследство. Я думал, думал… и понял: так дальше нельзя...