Шёл 1987 год. Жара под сорок, воздух густой, как кисель, пропитанный запахом пыли, овечьего помёта и горелого металла. Наша рота стояла на окраине провинции, охраняя дорогу. Снабжение хромало. Последние «Беломорканалы» растаяли, как снег на этих рыжих скалах. Тоска зелёная, непреодолимая. Не по дому даже — по простой человеческой нормальности. По возможности выйти куда-то без броника, без автомата, без этого вечного, въевшегося в кожу напряжения. — Петрович, — сказал я старому прапорщику, дымившему самокруткой из газеты «Правда»...