К Субачам пришли с обыском. Люди в форме проверили кладовку и все сараи; один из них монотонным голосом перечислял, другой записывал, Клавдия ходила следом и охала, вытирая платком глаза. Аля с сыном в это время сидела в доме. Когда, наконец, всё было проверено и подсчитано, люди в форме уехали и Клавдия вернулась в дом, сразу легла на кровать, положив полотенце на лоб. - Мам, чё совсем тебе худо? - Столько добра, столько копили, а теперь конфискацией грозят. - Как это? Заберут что ли всё? - Может не всё… вот подсчитают, сколь убытков понёс совхоз из-за потери кормов, столько и заберут...

— Вернёшь всё до копейки! — голос Марины Степановны звенел от ярости. — И не вздумай рот открывать перед сыном! Я стояла в прихожей, сжимая в руках ключи, и чувствовала, как по спине струится холодный пот. Свекровь нависала надо мной, тяжело дыша, её пальцы с облупившимся маникюром сжимали мою руку так крепко, что оставались белые следы. — Марина Степановна, о чём вы говорите? — я попыталась освободиться, но она держала железной хваткой. — Не притворяйся! — глаза её сверкали злостью. — Думаешь,...