Нина, сложив руки на груди, смотрела на него холодно, терпеливо ожидая, когда он, наконец, озвучит цель своего внезапного визита и выговорит, что-то более внятное, чем все это мямление о том, что он там осознал и как сильно соскучился. В ее взгляде не было ни тени радости или интереса. Казалось, что к ней пришел какой-то незнакомец, за неимением лучшего — терпимый гость. С трудом прокашлявшись, Гоша начал издалека:  — Нин, я тут все это время… думал… о нас. Что, может быть, я… тогда… погорячился, что ли...

Тамара сразу поняла, что с невесткой ее ждал облом. Она представляла себе, конечно, девушку с городским лоском рядом со своим сыночкой, но чтобы при этом скромную, воспитанную, с хорошей профессией. Кого-нибудь «приличного», кто бы держался в тени и смотрел на ее Гошеньку как на солнце, ослепляющее всех вокруг. Одним словом, представляла себе в качестве спутницы сына уж точно — не Нину. Эта серая невзрачная, по мнению Томы, девушка появилась в один прекрасный день на пороге ее дома в каком-то неброском платьице, которое и платьем-то назвать язык не поворачивался...