Асфальт мокрый, как мои глаза, я нарезаю по МКАДу, тут весна, а я пуста, как и мой бак...
Без вины виноватый
- Как тебе не стыдно, Егор?! – гневно кричала Мария Семеновна. - Да когда же это всё прекратится? – вторила ей Алла Олеговна. Сам Егор в тот момент сидел со спущенными спортивными штанами в перекошенной деревянной «будке» и никак не мог понять, что им от него надо. Как завели они свою шарманку с утра-пораньше, так и не могут остановиться. Кричат и кричат, кричат и кричат. Как бабы базарные, ей-богу… А кричать они начали ещё в тот момент, как только Егор, держась одной рукой за живот, вышел из дома...
Чтобы доказать, что невеста сына охотница за квартирой, свекровь устроила ей проверку. Но в ходе неё свёкор сделал неожиданное признание
Вечер опустился на город, но в квартире Ирины Сергеевны покоя не было. Желтоватый свет торшера выхватывал из полумрака её напряжённое лицо. Дрожащей рукой она отсчитала двадцать капель валерьянки в стакан с водой, залпом выпила и со стуком поставила его на полированный столик. Павел Дмитриевич, её муж, оторвался от вечерней газеты, с тревогой глядя на жену поверх очков.
— Ира, что опять стряслось? У тебя лицо будто конец света наступил.
— Он и наступил, Паша, наступил, — голос Ирины Сергеевны дрожал от сдерживаемых слёз...