Марина стояла посреди чужой, но теперь уже своей квартиры, оглядывая комнаты. Двухкомнатная, старый дом в тихом районе, пятый этаж без лифта. Окна выходили во двор, где росли огромные тополя. Мебель старая, но добротная — деревянный шкаф, диван с вытертой обивкой, круглый обеденный стол. На подоконнике засохшие цветы в горшках. Тётя Вера умерла полгода назад. Женщина жила одна, детей не было, а из родственников оставалась только Марина — племянница, дочь младшей сестры. Тётя Вера изредка приезжала в гости, привозила пироги, расспрашивала о жизни...

— Ты чего молчишь? — Виктор не поднимал глаз от газеты, но вопрос задал. Ирина продолжала нарезать огурцы для салата. Нож стучал о деревянную доску — раз, два, три. Ровно, методично. — Молчу и молчу, — наконец ответила она. — Вот именно что молчишь. Уже третий день. — А тебе какая разница? Виктор опустил газету и посмотрел на жену. Тридцать два года вместе, а она всё равно умудрялась его удивлять. Обычно Ирка была словоохотливой — могла час рассказывать про соседку Тамару, которая опять неудачно покрасилась, или про внучку Полину, которая отличилась на школьной олимпиаде...