-Да потому, что они это делают только когда обижаются на тех, кто им не чужой! Чужому просто пометили бы всё, что можно и что нельзя. Так что поздравляю, ты принят в прайд! И ты ж посмотри. Вот верное создание! – она улыбаясь смотрела на мокрого и растрёпанного Игоря, у которого на плече так и висела белая кошечка. Тоже совершенно мокрая! Настя, как девушка неглупая, отлично понимала, что Игорю отчаянно неловко перед ней. Да он пытался шутить, даже успел изловить Фоксу, которая была в восторге от...

Он сказал это не со злостью, не с упреком, а с такой ледяной, отполированной до блеска простотой, словно объявлял погоду. Всего одна фраза, брошенная в пространство между нашими кроватями, и мир, который я за десять лет привык считать своим, рассыпался в пыль, оставив во рту вкус пепла и металла. «Слушай, дорогой, — голос ее был ровным, без единой эмоциональной зазубрины, — либо шубу покупаешь мне к зимнему сезону, новую, не ниже норки, либо сам ночью с кулачком работаешь. Решай». Она не смотрела...