Мария сидела на крутом откосе и любовалась бескрайней водной поверхностью, что расстилалась перед ней до самого края света. Солнечные лучи танцевали на рябых волнах, превращаясь в сотни золотистых искорок. Старая берёза у самой кромки воды уже облачилась в жёлтый наряд. Её листочки тихо кружились и уносились течением, словно маленькая эскадра кораблей, устремившихся к неведомым берегам. Маша наблюдала за этой картиной и размышляла о том, как удачно всё устроилось в её судьбе. Разумеется, случались и неприятности, и горести, и утраты...

— Спи, мой хороший, спи… — шёпот Лены был тоньше паутины, он едва пробивался сквозь ватную тишину детской. Она стояла, согнувшись над кроваткой, и не дышала. Казалось, даже удар её сердца мог разрушить это хрупкое, выстраданное затишье. Митька, её полугодовалый сын, наконец-то перестал хныкать. Его грудь мерно вздымалась, крошечные кулачки разжались, ресницы перестали трепетать. Победа. Маленькая, но от этого не менее значимая победа в бесконечной войне с коликами, режущимися зубами и вселенской несправедливостью младенчества...