Иногда мне кажется, что миска — это не посуда. Это как семейный колокол: звякнул — значит, вечер дома. Звякнул — значит, сейчас будет кто-то живой на кухне, кто-то бурчит, кто-то ворчит, кто-то смеётся, кто-то обязательно скажет: «Ну что, Барни, поужинаем?» — и пёс, как маленький начальник смены, подтвердит своим тяжёлым хвостом: да, поужинаем, товарищи, всё по расписанию. А потом миска звякает так же, корм лежит тот же самый, вода в той же пластиковой плошке… а дома вдруг становится тихо так, будто в квартире выключили звук...

Мы сидели в кафе на Арбате. Обычное воскресное утро, народу мало, официантка принесла счёт и положила его ровно посередине стола. Я посмотрел на цифры: моя яичница с беконом и американо — четыреста двадцать рублей, её круассан с капучино — четыреста десять. Итого восемьсот тридцать рублей. Я достал телефон, открыл банковское приложение и сказал негромко: — Скинь мне за свой завтрак, ладно? Она оторвалась от телефона, посмотрела на меня с таким удивлением, будто я попросил её станцевать на столе: — Что? — Четыреста десять за круассан и кофе...