В Красном Селе всё было предсказуемо, как погода в ноябре: туман, лужи, одинаковые пятиэтажки. Панельные стены серые, с трещинами, как морщины у старого человека. Подъезды пахли сыростью, кошками и вечным ремонтом, который никто не доделывал. Там жизнь текла медленно: соседи знали не только имена друг друга, но и график сердечных приступов, когда кому приезжала скорая и сколько стоил килограмм картошки на рынке. На третьем этаже жила Тамара Ивановна. Ей было 68. Бывший следователь. 28 лет протоколов, допросов, протоколов об опознании, снова допросов...

Дворники с противным скрежетом разрезали мутный поток дождя, а я сидел за рулём, сжимая его так, что побелели костяшки. Казалось, ещё чуть-чуть — и пластик треснет. Дождь барабанил по крыше, как часы, отсчитывающие последние минуты моей прошлой жизни. Сквозь запотевшее стекло я видел уютное кафе «Акцент». Жёлтый свет, мягкие кресла, витрина с пирожными и кофе-машина, выпускающая облака пара. А за одним из столиков — она. Вера. Моя жена. Женщина, с которой я прожил пятнадцать лет. Мать нашей дочери...