Полгода назад я консультировал семью с лабрадором по кличке Буран. Восьмилетний пёс внезапно перестал запрыгивать на диван, хотя раньше считал его своим законным местом. Хозяева решили, что он обиделся на появление в доме котёнка. Когда я впервые увидел Бурана, он шёл ко мне медленнее, чем положено лабрадору. Не семенил радостно, а ступал осторожно, слегка переваливаясь. Когда я присел и позвал его, он подошёл, но сел не сразу рядом, а на расстоянии вытянутой руки. Я аккуратно прощупал его круп и поясницу - мышцы были напряжены, как натянутые струны...

Я как-то разговаривала с одной женщиной — лет под шестьдесят. Она пришла ко мне в клинику со своей старенькой таксой. Такса шаркала по полу, натыкалась на ножку стула и вздрагивала от звуков, которых раньше будто бы не замечала. — Она ослепла? — с тревогой спросила женщина. — Или это я себе придумываю? И вот тогда, в той тишине приёмной, я впервые отчётливо поняла: мы, люди, готовы принять старость у собаки — но не знаем, как с ней жить. Собаки не жалуются. Они просто учатся жить в новых обстоятельствах — тихо, по-собачьи, без истерик...