Вот так и получилось. Михаил Степанович завел мотор старенького "жигуленка", белого, облезшего, с ржавыми пятнами на крыльях. Дашка в картонной коробке на заднем сиденье мяукала протяжно, жалобно. — Пап, не надо! — шмыгнула носом Катюшка, младшенькая, семи лет от роду. — Дашку нельзя! Она же наша! — Твоя Дашка, — отец зло дернул рычаг переключения передач, — везде гадит. Везде! И в сенях, и у печки, и вчера вон у самовара нагадила. А в подполье, где ей положено, ни в какую! Что я с ней, нянчиться, что ли, буду? — Но пап… — Замолчи! — рявкнул Михаил Степанович...

Когда Василий и Татьяна вышли на пенсию, сначала это казалось праздником. Никаких утренних электричек, никакой гонки по морозу или в жару, никаких будильников. Казалось, можно наконец отдохнуть, пожить для себя. Но радость быстро сменилась чем-то другим, тяжёлым и нервозным. Пока они работали, почти не сталкивались: утром Татьяна ставила чайник, быстро кормила Василия кашей, сама хватала сумку и бежала на автобус, он тоже уходил на смену. Вечером возвращались уставшие, обменивались парой фраз и в постель...