Он не взрослеет, как мы.  У йорка нет «взрослой» фазы. У него только «разные версии ребёнка». В два года он несётся за бабочками, словно от этого зависит его счастье.  В девять всё так же гонится, но уже появляется одышка и с меньшим пылом.  В тринадцать чередует бег и ходьбу, теряя потихоньку былой азарт. После пятнадцати он всё ещё пытается догнать, но бабочка всегда оказывается быстрее. Он замирает, провожая её взглядом, и в глазах его тень разочарования. Йорк не перестаёт играть. Просто игра меняется...