«СЛЫШЕН ЗВОН БУБЕНЦОВ ИЗДАЛЁКА…» 17 СЕНТЯБРЯ 1896 года родился Александр КУСИКОВ, русский поэт, автор знаменитого романса  «Бубенцы («Слышен звон бубенцов издалека»). Выходец из древнего армянского рода (наст. фамилия Кусикянц) начал писать стихи во 2-м классе гимназии, после окончания которой – филфак МГУ, не окончил – в 1915 был призван (вместе с Георгием Жуковым) в армию, воевал, был ранен. В 1918-м - первая книга «Зеркало Аллаха». В Москве  Кусиков знакомится с  Брюсовым,  Маяковским,  Каменским,  Бальмонтом. Создает издательство «Чихи-Пихи», в котором издает вторую книга «Сумерки».  В 1919 -м  входит в «Орден имажинистов» и становится его наиболее активным участником. Дружит с Сергеем Есениным, «Пой же, пой, на проклятой гитаре» посвящено Кусикову,  «мой последний, единственный друг» - это он,  Сандро. С Есениным  и Вадимом Шершеневичем открывает книжный магазин «Лавка поэтов». Избирается заместителем председателя Всероссийского союза поэтов, активно печатается (ещё пять книг за два года). В 1922-м при помощи Луначарского отправляется в зарубежную командировку (вместе с Пильняком) и – не возвращается, создает в Париже «Общество друзей России»,  часто выступает на литературных вечерах с Есениным, А.Толстым, М. Цветаевой, В. Маяковским, Игорем Северяниным, Бальмонтом, и до 30-года опять активно издаётся (сборники «Аль-Баррак», «Птица безымянная», «Рябка», «Песочные часы»), в то время как на родине его имя в печати мелькает всё реже. Лирика Кусикова отличается пессимизмом и чувством одиночества - его снедает тоска по покинутой родной стране, он признается, что вне России печататься на русском языке ему не хочется и не интересно, но вернуться так и не решается.  В памяти остался как сочинитель романсов – всего более двадцати, из которых, кроме «Бубенцов», сейчас известна ещё цыганская песня «Обидно, досадно…» («Две черные розы — эмблемы печали...») К началу 1930-х годов Кусиков окончательно прекратил заниматься творчеством. Умер Александр Борисович в Париже 20 июля 1977 года. Обидно, досадно… Сердце будто проснулось пугливо, Пережитого стало мне жаль, Пусть же кони с распущенной гривой С бубенцами умчат меня в даль. Припев: Слышу звон бубенцов издалека — Это тройки знакомый разбег, А вокруг расстелился широко Белым саваном искристый снег. Пусть ямщик свою песню затянет, Ветер будет ему подпевать. Что прошло — никогда не настанет, Так зачем же, зачем горевать. Припев. Звон бубенчиков трепетно может Воскресить позабытую тень, Мою русскую душу встревожить И встряхнуть мою русскую лень. ХХХ    Рюрику Ивневу Мои мысли повисли на коромысле - Два ведра со словами молитв. Меня Бог разнести их выслал, Я боюсь по дороге пролить. Я хочу быть простым и маленьким. Пойду по деревне бродить, В зипуне и растоптанных валенках Буду небо стихами кадить. И, быть может, никто не заметит Мою душу смиренных строк. - Я пройду, как нечаянный ветер, По пути без путей и дорог.  Ххх Продрался в небе сквозь синь ресниц Оранжевый глаз заката. Падали черные точки птиц. — Жизнь еще одним днем распята. Вечер был. Шуршала аллея бульвара, В серой дымке скрывались Трамваи, Авто, Экипаж, Мелькали лица молодые и старые. Я шел и думал — Когда же? Когда ж? Не дойду я, Не будет… Ну а если?.. Что это? Надежда? Тревога ль? Поднял взгляд — Предо мною на мраморном кресле Сутуло нахмурился бронзовый Гоголь, Кутаясь в плащ, Задумчиво голову свесил. Казалось, Он мысли мои угадал: Сегодня октябрьский праздник, Почему ж я не весел? Почему я еще И еще Непрерывно чего-то искал? Разве мертвые души не умерли? Разве в бронзе не бьется сердце? Гоголь, Милый, Рассей мои сумерки, — Мне сегодня не верится. ХХХ В НИКУДА Затеряться, забиться мне где бы, Как в плетне черепок кувшина, Я люблю предвечернее небо, Когда лапу сосет тишина, Я люблю, когда вымытой шерстью Уплывают в затон облака, Когда выронит ветер свой перстень И опустит туман рукава. Быть неслышным, никем не замеченным, На луну заронить свою тень… Если б мог я рябиновым вечером Черепком забиться в плетень…