«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

-Юлька...Юлька, где тебя опять черти носят? Мачеха стояла злая, уперев руки в бока, она с презрением смотрела на девчонку, которая одёргивая коротенькое платьице, из-под которого торчали сбитые коленки, пыталась оправдаться, что была она здесь, неподалёку. Чего ты там шастаешь? Иди, брата покачай, никакой помощи от тебя. Мачеха недавно родила ребёнка, и так -то не сильно Юльке любви, да ласки от неё перепадало, а теперь и совсем. Была она молодая, нашесть лет всего старше Юльки, привёз её отец...