В сознании современного городского жителя, привыкшего к центральному отоплению и круглосуточным супермаркетам, зима в старой русской деревне — это нечто среднее между летаргическим сном и фильмом-катастрофой. Кажется, что с первым снегом вся жизнь замирала. Крестьянская семья, как медведи в берлоге, забиралась на тёплую печь, затыкала мхом последние щели в избе и впадала в анабиоз до самой весны, изредка просыпаясь, чтобы пожевать квашеную капусту. Этот образ — уютный, пасторальный и абсолютно ложный...

Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...