Максим Кучеренко: В этой новогодней композиции про Снегурочку есть три источника вдохновения в карнавальном стиле. Давайте посчитаем. Первое – это припев, который я записал на диктофон первого января этого года. Второе – партия чарующей калимбы, на которой я играю, когда утром пью свой фуцзяньский чай “Кимун” на кухне. А третье – я не скажу, потому что это тайна, а в карнавале тайна должна быть. Творческое задание было следующим: Новый год – это время разрыва с землей, это высота и полет, и эту метафору нужно передать в песне...

О московских скоростях, страхе перед самокатчиками, курьерами и районами со словом «пойма», волшебном участке между «Третьяковской» и «Новокузнецкой», где как-то особенно свободно и каждую минуту можно встретить знакомых, о том, что из московских клубов неизменными остались «Китайский летчик» и «16 тонн», и о своем концерте 1 декабря, который следует считать предновогодним. Мы родились… Максим Кучеренко: Не в Москве. Осенью далекого 2000 года я находился с моей будущей женой Юлией на кухне и жарил котлеты в городе Севастополе...