В Москве вялотекущее празднование Нового года продолжается весь декабрь, а к 31-му числу единственным пожеланием на бумажке в бокале с шампанским становится желание выспаться. Радующая глаз в начале месяца иллюминация успевает приесться, растянутое во времени ожидание чуда испаряется, а количество резко навалившихся дел превращает декабрь в период концентрированной усталости и выгорания. Москва живет предвкушением Нового года, а традицию есть оливье под «Голубой огонек» с последующим многодневным хождением по гостям оставляет регионам...

- Втюрилась ты, Алька, сохнешь по сапожнику… да было бы о ком страдать, у него же ни кола ни двора, кроме этой каморки сапожничьей, ну окстись, подруга… Томка пыталась расшевелить Алевтину, и трясла ее за плечи, понимая, что с ней происходит. - Да не тряси ты меня, как яблоню, чего вцепилась? – Алевтина одумалась, и резко оттолкнула подругу. – Страдать я не собираюсь, пусть те страдают, кто мне дорогу перешел. – Она встала, потянулась, чтобы размять тело, потом заглянула в комнату, где спал Степка, вернулась, подошла к окну и задернула занавески...