ТАИНСТВЕННЫЙ И ВСЕМИРНЫЙ ЛЕНИН НИКОЛАЯ КЛЮЕВА 21 января – день памяти Ленина, сто лет, как его нет. Накануне хотелось бы вспомнить удивительные стихи Николая Клюева о Ленине. Перечитываю их, вслушиваясь в музыку, многие годы. Кажется, там таятся какие-то прозрения, о каких мы ещё не догадываемся. Клюевский Ленин влит в мировую природу, в миф, в мироздание. Он возвышается над пучиной времён. Он – небывалое и грядущее. *** Октябрь – месяц просини, листопада, Тресковой солки и рябиновых бус. Беломорское, Камское сердце-громада – Всенародная руга – малиновый кус. Кус принесен тебе, ягелей володыка, Ледовитой зари краснозубый телок; Над тобой кашалот чертит ластами Ни-Ка, За ресницей моржи вскипятили белок. Ты последыш медвежий, росток китобойца, (Есть в сутулости плеч недолёт гарпуна, За жилетной морщинкой просветы оконца, Где стада оленят сторожит Глубина). Ленин – тундровой Руси горячая печень, Золотые молоки, жестокий крестец, Будь трикраты здоров и трикраты же вечен, Как сомовья уха, как песцовый выжлец! Эскимосскую кличку запомнит гагара; На заре океан плещет «Ленин» скалам, Лебединая матка, драчлива и яра, Очарована плеском, гогочет: «он-сам». Жизни ухо подслушало «Люди» и «Енин». В этот миг я сохатую матку доил, – Вижу кровь в молоке, и подойник мой пенен, – Так рождается Слово – биение жил. Так рождается Слово. И пуля в лопатке – Двоеточье в строке, вестовые Конца… Осыпайся, Октябрь, и в тресковые кадки Брызни кровью стиха – голубого песца. *** Смольный, – в кожаной куртке, с загаром на лбу, Юный шкипер глядится в туманы-судьбу… Чу! Кричит буревестник… К Гороховой 2 Душегубных пучин докатилась молва. Вот всплеснула акула, и пролежни губ Поглотили, как чайку, Урицкого труп. Брауни`нговый чех всколыхнул океан, – Это ранен в крыло альбатрос-капитан. Кровь коралловой пеной бурлит за рулём – Знак, что близится берег – лазоревый дом, Где столетия-угли поют в очаге О космической буре и черном враге. Где привратники – Радий, плечистый Магнит Провожают пришельцев за полюсный щит; Там долина Титанов, и яственный стол Водрузил меж рогов Электричество-вол. Он мычит Ниагарой, в ноздрях Ливерпуль, А в зрачках петроградский хрустальный Июль, Рог – подпора, чтоб ветхую твердь поддержать, Где живет на покое Вселенская мать. На ущербе у мамушки лунный клубок Довязать краснозубому внуку чулок, Он в истории Лениным звался, никак, Над пучиной столетий воздвигши маяк. *** По мне Пролеткульт не заплачет, И Смольный не сварит кутью, Лишь вечность крестом обозначит Предсмертную песню мою. Да где-нибудь в пестром Харане Нубиец, свершивши намаз, О раненом солнце-тимпане Причудливый сложит рассказ. И будет два солнца на небе, Две раны в гремящих веках, – Пурпурное – в Ленинской требе, Сермяжное – в хвойных стихах. Недаром мерещится Мекка Олонецкой серой избе. Горящий венец человека Задуть ли самумной судьбе! От смертных песков есть притины, Узорный оазис – изба – Грядущей России картины – Арабская вязь и резьба. В кряжистой тайге попугаи, Горилла за вязкой лаптей… Я грежу о северном рае Плодов и газельных очей!