Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкапа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на темный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул...

-Сосед, пока ты на море будешь, я тебе ёлки срублю, мешают они мне любоваться пейзажем! - заявил сосед. Поселок наш звался "Выселками" — будто сама история выдохнула это имя в клубах утреннего тумана. Пять километров от города, поворот с трассы — и ты в другом мире. Холм, словно ладонь, поднимает тебя к небу, а с высоты открывается панорама, от которой замирает сердце: лента шоссе с ползающими букашками-фурами, пруд-зеркало, поля, уходящие за горизонт. Географы да ландшафтные эстеты бы цокали...