Продать, пропить с иголочки, залив в бездонный рот. Не ёкнет, не встрепещется душа у мужика, Что елочка зеленая красавица жива. Он свалит нашу елочку пилой и топором, Безжалостно, по поводу, мозолистой рукой. Продаст он, эту елочку тебе, за барыши, И спустит, всё по полной, напившись от души. Пропьет калым полученный и мордой прямо в снег, Пьянющий он увалится, забыв про всё, про всех. А ты нарядишь ёлочку в гирлянды и шары, Убитую, красивую, ценой лишь за понты. Увы, но безразлична, ее для всех судьба, Что праздничная, мертвая она тебе дана...

В лесу родилась ёлочка... «Этот», похоже, был за любой кипишь, кроме голодовки, судя по его объёмному пузику. Улыбаясь во весь неполный набор зубов, мужчина распахнул, кажется с третьего раза, заднюю дверь и жестом пригласил девушку занять место. Костя, закатив глаза, устроился на переднем сидении и, скептически оглядевшись, тут же поспешно пристегнулся. — Ну, что, дорогой, — продолжая проветривать зубы, проурчал водила. — Едем? — Напоминаю, мы едем за ёлкой, — чуть отодвинувшись, напомнил Костя...