– Яша! Вставай, сынок! Нам пора ехать, вставай, птенчик! – Танюша тихонько гладила сына по вспотевшей за ночь, курчавой головке, проводила пальцами по нежным щекам. – Яшенька, пора, милый. Татьяна наклонилась, чтобы поцеловать мальчонку в курносый носик. Яша обхватил мамину шею, крепко–крепко прижал её голову к себе и вдохнул этот аромат. Мама пахла чем–то свежим, тонким и игривым – то ли летним ветром, то ли отголосками цветущего жасмина, то ли брызнувшим оранжевым соком от спелого апельсина. – Мама! А давай никуда–никуда не поедем! А? – Яков открыл глаза...

Он был огромным, этот старый деревянный шкаф в бабушкиной комнате. Таким огромным, что в нем, наверное, можно было даже заблудиться, если забраться внутрь. И уж точно, спокойно спрятаться втроем, рассказывать друг другу страшилки и менять стекла в старом фонарике, который Катя тоже нашла в бабушкиной комнате, но не в шкафу, а в сундуке. В нем, Кате и двум ее лучшим подружкам Маше и Ане, рыться можно было всегда, а вот в шкафу нет. КА-ТЕ-ГО-РИ-ЧЕС-КИ! Бабушка именно так и говорила, громко и раздельно...