Большие, стеклянные, торжественно показывающие все свое убранство витрины магазинов сверкали гирляндами. Синий, красный, золотой, потом все вместе, потом снова золотые огоньки бегут по нитям, пропадая где-то там, в сугробах, подкравшихся к самым подоконникам. Везде елки – во дворах, на улицах, в окошках домов. Они выглядывают из-за шторок, топорща колючие веточки, тренькают стеклянными, хранящимися до поры до времени в старых чемоданах, игрушками, приплясывают от морозного сквозняка. Детвора, побросав портфели, катается с горки...

За окном лил дождь и дул сильный ветер, а в избушке сидела Баба-Яга. В печи потрескивал огонь, на столе стоял тазик с оливье, и в вазочке аккуратно лежали огромные мандарины, похожие на маленькое солнце, которого так не хватает зимой. В углу находилась высокая елочка с очень маленьким количеством иголок, зато с большим количеством шариков. Избушка на курьих ножках изредка переминалась с ноги на ногу, стряхивая с крыши воду, а Баба-Яга ворчала. — Ишь, совсем там все обленились. Новый год, а дождь льет! Даже первого снега еще не было...