Вера проснулась от визга болгарки. Сначала подумала — сон. Потом поняла: звук идёт из-за двери. Металл скрежетал, кто-то ругался на лестничной клетке. Голос Валентины Ильиничны — пронзительный, командный. Вера вскочила, накинула халат. Часы показывали без десяти шесть. Выходной — первый за две недели ночных смен в реанимации. Она мечтала выспаться. Но нет. — Вскрывайте, говорю! Это квартира моего сына! Он здесь прописан! Вера подошла к двери. Болгарка заработала снова — противный визг, от которого хотелось зажать уши...

Настроение было рисовальное. Сначала я сделала наброски. Начала с тыквы, нарисовала ей рот и глаза. Затем луну и летучую мышь. Затем нарисовала кота. Но что-то в коте мне было не достаточно. Коту был нарисован плащ и фонарик рядом. И все равно чего-то лично мне все не хватало. Я задумалась о чучеле с головой тыквой. Но тогда было бы слишком много тыкв. Так я не хотела. Не долго думая я решила, что сюда бы подошло страшное дерево. И все равно, чего-то мне не хватало. А потом я поняла. Мелочей... Так появились разбросанные конфеты...