Наше с Кириллом счастье помещалось в сорока восьми метрах. Именно такой была наша двухкомнатная квартира в панельной девятиэтажке на окраине города. Не подарок молодоженам от щедрых родителей, не ипотечная кабала, а моё наследство. Самое ценное, что оставила мне после себя бабушка. Эти стены помнили её запах — ванильный торт и сухие травы, — а теперь впитывали аромат нашей молодости, нашей любви, наших планов. Мы сидели на кухне за вечерним чаем, и я ловила себя на мысли, что абсолютно счастлива...

Розалия Захаровна сидела в старой деревянной беседке, когда-то ухоженной и уютной, а теперь оплетённой сухими, ломкими ветками роз. Ещё не так давно они так благоухали, что двор казался маленьким райским уголком. А теперь остались лишь колючие ветви и редкие бурые листья, что цеплялись за жизнь, как и она сама — упрямо, но без надежды. Перед ней на столике стояла чашка с чаем, давно остывшим. Розалия задумчиво всматривалась в неё, будто пыталась прочитать в узоре чаинок ответ на свои мучительные мысли...