Антон стоял в очереди на регистрацию, держа билет в руках. Самолёт до Москвы должен был вылететь через сорок минут. Он нервно проверил телефон — жена, как обычно, не написала. Она говорила, что уехала в деревню ухаживать за больной матерью, и он, не подозревая ничего, собрался в командировку. Но вдруг в толпе у кафе мелькнул знакомый силуэт. Женщина в сером пальто, аккуратный пучок, тот самый шарф, который он сам подарил ей зимой. Антон замер. Сердце пропустило удар. Это была она. — Не может быть… — прошептал он, будто сам себе...

— Я больше не буду молчать, когда вы унижаете меня при гостях! — голос Марины дрожал от сдерживаемой ярости, пока она стояла посреди праздничной гостиной, где минуту назад отмечали день рождения её дочки. Гости замерли с бокалами в руках. Детский смех на веранде резко оборвался. Даже музыка, казалось, притихла, уступая место этому моменту правды, который назревал годами. Галина Петровна, свекровь Марины, медленно опустила свой бокал с шампанским на стол. На её лице застыла маска оскорблённого достоинства, но в глазах плясали злые искорки...