На улице уже было совсем темно, когда Вероника возвращалась домой. Она не любила такие поздние возвращения, когда нужно было идти по темным улицам, где на каждом углу девушке мерещилась опасность. Выходя с работы, Вероника хотела позвонить своему молодому человеку, который ныне находился в статусе ее жениха, но потом передумала. Смысла звонить Роману не было, навряд ли бы он поехал на другой конец города, чтобы встретить ее и отвезти домой. Вероника жила с родителями, но заявление в загс было подано, и до свадьбы оставались считанные месяцы...

Жила я в полной уверенности, что знаю свою мать. Ну как — «знаю»? Скорее, привыкла к ней, как привыкают к хронической боли в суставах: не умираешь, но живёшь, всегда ощущая фон. Я давно уже не ждала от неё ласки или поддержки. Она не из тех, кто приедет ночью, если тебе плохо, не из тех, кто протянет руку, если ты падаешь. Обнять? Сказать «я тобой горжусь»? Господи, да она и на выпускной-то не пришла, потому что «была занята». Моя мать — это вечно поджатые губы, колкий взгляд и голос, полный упрёка, даже если ты просто чихаешь...