Врач вынес мне смертный приговор, а свекровь потребовала явиться на ее юбилей. С улыбкой и подарком. Я сидела за роскошным столом, механически поднимала бокал за ее здоровье и мысленно прощалась с мужем, с жизнью, со всем миром. Я ненавидела ее за этот пир во время моей личной чумы. Но когда в разгар веселья раздался звонок, и врач сообщил о чудовищной ошибке в анализах, я впервые за два дня смогла дышать. Эйфория была недолгой. Лишь позже, случайно найдя в ее спальне такой же белый лист, но с ее именем, я поняла, куда более страшную тайну...

Ольга откинулась на спинку стула, закрыв глаза. Перед ней на столе лежала папка с делом о серии краж из элитных новостроек — дело было почти раскрыто, оставалось только красиво его завершить. За окном совсем стемнело. Сново заработалась так, что не заметила, что рабочий день давно окончен, а город зажег фонари.  — Ну что, Львовна, будем брать этого горе-Дарта Вейдера? — раздался у её плеча спокойный, грудной голос. Ольга открыла глаза. В дверном проёме, аккуратно стряхивая капли дождя с плаща, стоял Иван Алексеевич...