После заката было дело. Мы домой идем, а я частушки пою, девушкой — молодой была. А за рекой так длинно, дли-и-инно, очень длинно так завыло. И так запело, песни не знает, а даже заунывье берёт. И еще пуще. А мама мне и говорит моя: — Замолчи! — Что тебе, жалко? Крещеные люди песни поют, а ты жалеешь петь. — Я же говорю, замолчи. — Ну, мама, вот уж я не знаю тогда. А никого ведь близко то и нет, никого, все дома, в деревне, за десять километров. А батюшка удит, покойный родитель. Я еще попела, мама у меня строго глазами посмотрела: — Я тебе говорю, что замолчи...