Я смотрю на ободранную стену в коридоре — голый бетон вместо моих любимых обоев с мелкими розами, которые мы с покойным мужем клеили двадцать лет назад. Рулоны новых обоев валяются тут же, ярко-оранжевые, кричащие. «Это поднимет тебе настроение, Ленка!» — сказала Ольга час назад, когда я застала её с мокрой губкой и содранным куском моей памяти. Она стоит сейчас в дверях кухни, вытирает руки о мой фартук — тот самый, что подарила мне внучка, с надписью «Лучшая бабушка». На ней мои тапочки. В руках — моя любимая кружка, из которой никто не пил с тех пор, как умер Витя...

На следующий день Игорь Георгиевич звал весь отдел на дачу.  – У него ещё и дача есть? – выпалила Ольга, – Знала б, ещё б в универе охмурила. – А Вы худенькая были? – повернулся, крутанувшись в кресле, Саша Лопатин, следователь. – А чего, сейчас бы не потянула? Ты это хочешь сказать? – Да нет, – замялся он, – Просто интересно. – У меня нет лишнего веса: это всё ‒ тяжёлый характер, – пропела Ольга, и Саша смутился, уткнулся в свой экран. Начало истории Предыдущая часть – Если смолоду ума нет, то не жди его и в сто лет, – философски изрек Вик Викторыч...