Служба подходила к концу. Дэмонд стоял под окнами высочайшего дворца, сделанного из черного металла, держа в руках острое копье с двумя зубьями, между которых периодически промелькивала молния, пощелкивающая на морозе. Солдат стоял последний час смены в тени здания на ряду со своими коллегами, гордо приподняв голову и держа осанку, несмотря на то что рядом нет командующего. В отличие от остальных, Дэмонд светился от счастья ярче, чем пылающий огонь, — в нем горела гордость за полученную новость....

— Да сколько можно терпеть! — гремел он, и казалось, что дрожат стекла в окнах. — Довольно жить на мои средства! И снова. Всё возвращалось к прежнему: к немытой посуде, к изорванным коврам, к неприятному запаху сырости из подъезда. Нужно было держаться… Нельзя было показывать слабость перед ней, перед его матерью, этой блеклой тенью, сидящей в стороне, сцепив руки на коленях. Я стояла у стола на кухне, мои щеки горели, а ладони были ледяными. Внутри меня была лишь пустота, словно звук ложки, проведенной по дну пустой коробки...