Двенадцать лет — это срок. Не срок заключения, нет. Это срок, достаточный для того, чтобы изучить человека как свои пять пальцев. Чтобы знать, что он пьет кофе с двумя ложками сахара, что храпит на левом боку и что ненавидит, когда шторы висят неровно. Двенадцать лет я считала это знание нашей общей вселенной, нашим миром, выстроенным вместе. И этот мир рухнул за одно мгновение. Одно предложение. Одна фраза, произнесенная равнодушным, чужим голосом. — Убирайся из моей квартиры. Бесплодная ты мне не нужна...