София уже давно знала, что надежды нет — они приедут. Обязательно приедут. Это было неотвратимо, как смена времен года, как первый снег. Новогодние праздники для Аркадия Степановича и Вероники Павловны были как мощный магнит: тянуло их в городскую квартиру сына с неумолимой, почти физической силой. Они не могли представить себе встречу года в ином месте, кроме как в стенах, которые они считали продолжением собственного дома. Она стояла у окна, глядя на заснеженные крыши, и чувствовала, как тревога нарастает с каждой минутой...

— Опять собачатся, — проговорила Серафима, заходя на кухню. Её голос был полон усталости и легкого раздражения. — И чего ей только не хватает? Живёт как барыня, ничего тяжелее ложки в руках не держит, а всё чем-то недовольна. Совсем Никиту извела, вон, одни глаза остались. Не нужно было им жениться, чуяло моё сердце, не будет у них жизни. Павел, сидевший за столом, поднял на жену взгляд. Его лицо, обычно добродушное, сейчас выражало легкое неодобрение. — Не каркай, ворона, — осадил он её, — не маленькие, сами разберутся...