— Ёлки! Живые ёлки! Девушка, купите ёлочку, ну смотрите, какая красавица! — кричала, сидя на складном стульчике, пожилая женщина. В теплых штанах, валенках, пальто и повязанном крест–накрест платке, она то и дело отхлебывала из термоса, стоящего тут же, на снегу, кряхтела, завинчивала крышку, похлопывала себя по бокам и опять принималась зазывать покупателей. У ног торговки теснились вогнанные в березовые обрубки ёлочки, низенькие, разлапистые, колючие. Их темно–зеленая, переходящая в болотный цвет хвоя постепенно накрывалась падающим вот уже битый час снегом, пряча всю красоту...

Бабушка Люся, кряхтя, собирала пожитки. До последнего, пока носили ноги, она не хотела уезжать из родного городка, но теперь ноги стали подводить. Да и шутка ли - бабе Люсе перевалило за 80! Дочери приходилось ездить к ней через день, иногда приезжала внучка, иногда внук. Но у всех свои дела, работа, дети, а у дочери тоже болячки, сама не молоденькая, 60 лет. В общем, бабу Люсю уломали на переезд. Недалеко, в соседний город, у дочери там была двухкомнатная квартира, после смерти мужа она жила в ней одна...